Рога - Страница 39

— Жуткое дело, — сказал Иг и слабо улыбнулся.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Иг увидел Меррин Уильямс и притворился, что не видит. Задача весьма нелегкая, когда сердце прыгало внутри его, бросаясь на клетку ребер, как разъяренный пьяница — на решетку полицейского участка. С того времени, как она ему встретилась, он думал об этом моменте не просто ежедневно, а почти что каждый час каждого дня. И это было слишком уж много для его нервной системы, это ее перегружало. На ней были кремовые льняные брюки и белая блузка с закатанными рукавами, волосы распущены; когда он вместе со своей семьей шел по проходу, она смотрела прямо на него, но он притворился, что ее не видит.

Ли со своим отцом пришли за несколько минут до начала службы и уселись на скамейку с той же стороны от прохода, что и Иг, но поближе вперед. Ли повернул голову и окинул ее с ног до головы долгим взглядом Она, похоже, этого не заметила, а пристально смотрела на Ига. После того как Ли кончил ее рассматривать, он оглянулся на Ига и, прежде чем снова посмотреть вперед, покачал головой в деланом неодобрении.

Меррин смотрела на Игги все первые пять минут службы, а он за это время не взглянул на нее ни разу. Он судорожно сжимал вместе липкие от пота ладони и не отводил глаз от отца Моулда. Меррин смотрела на него, пока отец Моулд не сказал «Помолимся». Тогда она встала на колени и сложила ладони вместе, и тогда же Иг достал из кармана крестик. Он взял его в горсть, нашел пятнышко света и направил на нее зайчик. Неосязаемый крест золотого света скользнул по скуле Меррин и попал ей в уголок глаза. Она сморгнула при первой вспышке, зажмурилась при второй, а при третьей взглянула прямо на него. Иг твердо держал импровизированное зеркальце, так что золотой крест чистого света горел прямо у него в руке, а его отражение сверкало на ее щеке. Меррин смотрела на него с неожиданной серьезностью, радистка из военного фильма, принимающая от товарищей по оружию жизненно важное сообщение.

Медленно, с расстановкой он наклонял крестик туда-сюда, передавая азбукой Морзе послание, выученное наизусть за последнюю неделю. Ему казалось, что очень важно передать его правильно, поэтому он обращался с крестиком, как с наперстком нитроглицерина. Закончив передачу, он смотрел на нее еще несколько секунд, а затем сомкнул пальцы вокруг крестика; его сердце колотилось так громко, что он боялся, как бы не услышал отец, стоявший на коленях рядом. Но отец молился, сложив ладони и прикрыв глаза.

Иг Перриш и Меррин Уильямс старательно не смотрели друг на друга всю остальную службу. Или, говоря точнее, они не смотрели друг другу в лицо, хотя он и замечал, что она смотрит на него уголком глаза, так же как и он смотрел на нее. Ему нравилось, как она стала петь псалом, откинув назад плечи. Ее волосы пылали в солнечном свете. Отец Моулд благословил свою паству и велел им возлюбить друг друга, что вполне согласовалось с намерениями Ига. Когда люди потянулись из церкви, Иг остался на месте; рука отца, как всегда, лежала у него на плече. Меррин Уильямс вышла в проход, сопровождаемая отцом; Иг ожидал, что она остановится и поблагодарит его за найденный крестик, но Меррин на него даже не взглянула. Вместо этого она оглядывалась на своего отца, весело с ним переговариваясь. Иг открыл было рот, чтобы заговорить с ней, и в этот момент его взгляд упал на ее отведенную назад левую руку, указательный палец которой указывал на скамейку. Это был совсем неприметный жест, она могла просто взмахнуть рукой, но Иг был уверен, что она ему говорит, где ее ждать.

Когда народ почти разошелся, Иг шагнул в проход и чуть в сторону, чтобы пропустить вперед мать, отца и старшего брата. Однако, вместо того чтобы последовать за ними, развернулся и пошел к алтарю. В ответ на удивленный взгляд матери он указал на боковое помещение, где находился туалет. Нельзя же, в конце концов, каждый раз притворяться, что нужно завязать шнурок. Мать пошла дальше, держа Терри за руку. Терри оглянулся на Ига с явным подозрением, но позволил себя увести.

Иг околачивался в полутемном коридоре, который вел в кабинет отца Моулда, ожидая Меррин. Она вернулась довольно быстро; к этому времени церковь практически опустела. Меррин окинула неф взглядом, но Иг оставался в тени, наблюдая за ней. Она подошла к иконе Успения, зажгла свечку, перекрестилась, встала на колени и начала молиться. На лицо ее упали волосы, и вряд ли она видела Ига, когда он вышел на свет. Он не чувствовал, как идет к ней, его ноги были словно чужие. Это больше походило на то, что его ведут, он будто снова был на той магазинной тележке, то же самое головокружительное, тошнотворное ощущение в желудке, то же самое падение через край мира, тот же самый сладкий риск. Он не прерывал Меррин, пока та не подняла голову.

— Слышь, — сказал он, когда Меррин встала, — я нашел твой крестик. Ты его забыла. В прошлое воскресенье, когда тебя не было, я даже забеспокоился, что не смогу тебе его вернуть.

Крестик уже лежал в его протянутой руке.

Она взяла крестик за тонкую золотую цепочку и посмотрела на него.

— Ты починил.

— Нет, — сказал Иг. — Это починил мой друг Ли Турно. Он здорово чинит всякие вещи.

— О! — сказала Меррин. — Скажи ему, что я передавала спасибо.

— Ты сможешь передать ему это сама, если он еще здесь. Он тоже ходит в эту церковь.

— Поможешь надеть? — спросила Меррин.

Она повернулась к нему спиной, приподняла волосы и опустила голову, обнажив белый затылок. Иг торопливо обтер потные ладони о грудь, открыл замочек и осторожно обвил цепочку вокруг ее горла. Он надеялся, что она не заметит, как дрожат его руки.