Рога - Страница 68

— Не знаю, — пожал плечами Терри. — Я думал глянуть программку, крутят ли сегодня «Гриффинов». А как насчет тебя? В этом городишке что-нибудь происходит?

Двумя часами позже они сидели на песчаной косе, и школьный знакомый, чьего имени Терри не мог аккуратно припомнить, совал ему косяк.

По идее, они приехали сюда немного выпить и повидаться со старыми приятелями, но, стоя чуть в стороне от костра, Ли неожиданно сказал Терри, что конгрессмен любит его программу и хотел бы как-нибудь с ним встретиться. Терри сразу ухватился за эту идею, дал Ли свою пивную бутылку, чтобы тот отпил несколько глотков, и сказал, да, мол, непременно. Он считал вполне возможным, что Ли хочет извлечь из этого что-нибудь для себя, и не ставил это ему в вину. У Ли была своя работа, как и у Терри, как и у всех прочих. И он делал уйму добрых дел; Терри знал, что он работает для «Обители человечества», знал, что Ли каждое лето работает в лагере «Галилея» с детьми из бедных неблагополучных семей, а заодно с ним и Иг. Находясь в обществе Ига и Ли, Терри год за годом чувствовал себя немного виноватым. У него никогда не возникало желания спасти человечество. Единственное, чего Терри хотелось, — это чтобы кто-нибудь платил ему за то, что он дует в трубу. Ну а еще, пожалуй, какую-нибудь девушку, любящую общество, — только не лос-анджелесскую модель, не какую-нибудь закороченную на своем мобильнике и своей машине. Просто веселую и настоящую и малость распущенную в постели. Какую-нибудь с Восточного побережья в настоящих рабочих джинсах и со стопкой компактов Foreigner. Он имел вполне клевую работу, так что был на полпути к счастью.

— Какого хрена мы здесь делаем? — спрашивает Терри, глядя в хлещущий ливень. — Я думал, что мы уже сказали всем «спокойной ночи».

— Пять минут назад я тоже думал, что ты уже сказал всем «спокойной ночи». Зуб даю, я уже слышал, как ты храпишь. Мне прямо не терпится рассказать людям, что сам Терри Перриш пускал слюну на моем переднем сиденье. На цыпочек это должно произвести. Это все равно что иметь маленький собственный параграф в истории телевидения.

Терри открывает рот для ответа — в этом году он настрижет свыше двух миллионов чистыми, отчасти благодаря тонкому умению утирать нос всем другим хитрожопым, — и чувствует, что сказать ему нечего, у него абсолютно пустая голова. Тогда он показывает Ли Турно средний палец.

— Как ты думаешь, Иг и Меррин все еще в «Бездне»? — спрашивает Терри.

С минуты на минуту это заведение покажется по правую руку.

— Посмотрим, — отвечает Ли. — Ехать осталось всего ничего.

— Какого хрена ты тут устраиваешь? Я не хочу их видеть. Я точно знаю, что и они не хотят нас видеть. Это их последняя ночь.

Ли удивленно глядит на Терри уголком здорового глаза.

— Откуда ты знаешь? Она тебе это сказала?

— Что — сказала?

— Что это их последняя ночь.

Эти слова мгновенно выбивают Терри из его вареного, бездумного состояния, выбивают, как будто он сел на кнопку.

— Какого хрена ты там болтаешь?

— По мнению Меррин, они связались слишком молодыми. Ей хотелось бы познакомиться с другими парнями.

Терри удивляется этой новости, отшатывается от нее, поражается ей. Он машинально подносит к губам зажатый в пальцах косяк, но потом вспоминает, что тот не раскурен.

— Ты что, — спрашивает Ли, — действительно не знал?

— Я просто говорил, что это их последняя ночь, перед тем как Иг улетит в Англию.

— О!

Терри невидящими глазами смотрит в дождь, хлещущий так сильно, что «дворники» с ним не справляются; вода так и льется по стеклу, это все равно что сидеть в машине, когда машина в автомойке. Он не может себе представить Ига без Меррин, не может себе представить, что это будет за человек. Он оглушен этой новостью, и поэтому проходит неизъяснимо долгое время, пока в его голове возникает очевидный вопрос.

— Откуда ты все это знаешь?

— Как-то раз она вдруг об этом заговорила. Она боится сделать ему больно. Прошлым летом я много околачивался в Бостоне, делал для конгрессмена всякое-разное, и она там тоже была, и мы с ней иногда встречались. Пожалуй, за последний месяц я ее видел больше, чем Иг.

Терри смотрит из подводного мира наружу и видит разрастающееся справа красноватое сияние. Они, считай, приехали.

— Так теперь-то ты зачем туда едешь?

— Она сказала, что позвонит мне, если вдруг нужно будет подвезти ее домой, — отвечает Ли. — И она не позвонила.

— Ну, значит, ты ей и не нужен.

— Но может быть, она не позвонила, потому что очень расстроена. Я только посмотрю, стоит здесь Игова машина или нет. Нам не нужно даже заходить.

Терри не слишком понимает логику Ли, не может сообразить, зачем тому высматривать на парковке Игову машину, и он не может себе представить, чтобы Меррин захотелось иметь рядом кого-нибудь из них двоих, если дела вдруг закончатся плохо.

Но Ли уже замедляет машину, поворачивая голову, чтобы Терри мог осмотреть расположенную справа парковку.

— Не понимаю… — говорит Ли самому себе. — Тут нет… Не думаю, чтобы она поехала вместе с ним…

Его голос звучит почти озабоченно. Ее увидел Терри. Меррин стояла под дождем у дороги, под раскидистой кроной большого грецкого ореха.

— Вон она. Ли, крути туда.

Похоже, и Меррин заметила их в тот же самый момент, она вскидывает руку и выходит из-под дерева. Из-за воды, льющейся по боковому окошку, Терри видит ее словно сквозь прессованное цветное стекло — импрессионистское изображение девушки с медного цвета волосами, держащей чуть поодаль от себя то, что ему сперва показалось белой церковной свечкой. Когда они со скрежетом тормозят и Меррин подбегает к машине, Терри видит, что она просто держит вверх палец, чтобы привлечь их внимание, задержать, пока она покидает укрытие и бежит под дождем босиком, держа в руке свои черные туфельки.